Советы фершала Ерофеича: ЭНТУЗИАЗМ, СНИМАЮЩИЙ СТРАХ И БЕСПОКОЙСТВО

НАЧАЛО ЦИТАТЫ__________________________

(Норман Винсент ПИЛ "Энтузиазм ведёт к улучшениям")

ЭНТУЗИАЗМ, СНИМАЮЩИЙ СТРАХ И БЕСПОКОЙСТВО

«УБИТА ТРИДЦАТЬЮ ГОДАМИ ТРЕВОЖНЫХ МЫСЛЕЙ!» — так был озаглавлен в одной из лондонских газет репортаж о странной смерти известной теннисистки. Эта женщина тридцать лет назад маленькой девочкой с ужасом увидела, как ее мать внезапно умерла от сердечного приступа, сидя в кресле на приеме у стоматолога. Это травмирующее переживание столь сильно подействовало на малышку, что в последующие тридцать лет она наотрез отказывалась от какого бы то ни было зубоврачебного вмешательства. Даже сам совет сходить к стоматологу приводил ее в ужас. И это несмотря на осознание того, что врач, у которого лечилась ее мать, не был виновен в ее смерти, просто так совпало, что в кабинете стоматолога у нее случился сердечный приступ, завершившийся летальным исходом.

В конце концов, потребность в лечении зубов стала столь острой, что женщина была вынуждена прибегнуть к ней, несмотря на все свои страхи. Однако она настояла на том, чтобы в кабинет стоматолога ее сопровождал личный психиатр. Но все было тщетно. Едва она, как и ее мать тридцатью годами ранее, села в кресло стоматолога, как у нее случился сердечный приступ и она скончалась.

Ее действительно убили тридцать лет размышлений — тридцать лет убийственных, пугающих мыслей. А представьте, как могли бы изменить жизнь этой женщины тридцать лет мыслей, полных веры, исполненных энтузиазма!

Но позвольте рассказать вам одну житейскую историю совершенно иного рода, с гораздо более счастливым концом. Речь пойдет о человеке, страдавшем страхами примерно до пятидесятилетнего возраста. В конце концов он был уже сыт по горло своим умонастроением, а потому предпринял кое-какие шаги и «разобрался» с ним; причем столь радикально, что страхи уже больше никогда не докучали ему. Как же произошло столь замечательное исцеление? Благодаря энтузиазму. Этот человек обнаружил тот удивительный факт, что энтузиазм, будучи направлен вглубь, способен снять страхи и беспокойство. Каким образом совершается это деяние? Ответить на этот вопрос я и намереваюсь в этой главе.

По-видимому, страх и беспокойство начали донимать этого человека еще в детстве, принимая самые разнообразные формы. Испытывая боль, а такое случалось нередко, он был уверен, что заболел раком или иной столь же губительной болезнью. Когда кто-либо из его детей задерживался где-то допоздна, он боялся, что телефонный звонок принесет весть о несчастном случае. Робость, вызываемая страхом, сделала его застенчивым в общении с другими. Соответственно, в личных контактах он показывал себя не с самой сильной стороны.

Но, несмотря на свои проблемы с тревожными мыслями, и такой любопытный феномен встречается достаточно часто, работал этот человек с высокой отдачей. Он дослужился до ранга руководителя высшего звена. Высоко ценившие его партнеры по бизнесу были бы удивлены, узнай они всю глубину его внутренней борьбы и страданий. Они бы не поверили в существование глубокого внутреннего конфликта, а поверив, не поняли бы его причин. Но тот факт, что его беспокойство никак не проявлялось наружно, указывал на изначальную силу его характера, внушающую уверенность, что стоит ему мысленно настроиться на преодоление своих страхов, и он сумеет освободиться от них и получить облегчение.

Именно так он и поступил. Вот как это произошло: однажды в полдень мне случилось выступать перед примерно двумя тысячами слушателей в танцзале отеля «Conrad Hilton» в Чикаго. Затронув в лекции тему ужасного воздействия страха и беспокойства на разум человека, я рассказал, как усилиями Американского фонда религии и психиатрии люди излечивались от тревожных мыслей. После официального завтрака человек, которого я встречал ранее на приеме, устроенном членами правления известной деловой ассоциации, отпустил нечто вроде любезного комплимента по поводу моей речи, но не ушел, а заколебался: «Не могли бы вы уделить немного времени, чтобы поговорить со мной?» И довольно робко прибавил: «Кое-что из сказанного вами в выступлении много значит для меня».

Что-то в этом человеке, какая-то напряженность, граничащая с отчаянием, говорила сама за себя, и мы прошли побеседовать в мой номер. Он начал говорить, лишь когда дверь была закрыта. Его речь была очень нервной, словно им двигало какое-то внутреннее принуждение. Наконец он остановился. «Мне очень неловко. Никогда раньше я не рассказывал никому, в каком аду живу всю свою жизнь. Но, как видно, ваша речь о страхах подтолкнула меня».

— Продолжайте и выговоритесь до конца, — предложил я. — Расскажите все. Вы должны полностью раскрыть свои мысли, если хотите изгнать все страхи, внедрившиеся в ваше сознание. Если вы сейчас замкнетесь и все застынет в таком состоянии, то вы, скорее всего, навсегда лишитесь возможности справиться с этим. А потому давайте прямо сейчас примемся за вашу проблему, доберемся до самых ее корней. Продолжайте.

Он проговорил около часа, подробно излагая одно страшное переживание за другим, причем многие из них уходили корнями в его детство. Это было похоже на генеральную психическую уборку. Наконец, истощив почти все силы, он облегченно вздохнул. «Я и в самом деле чувствую себя лучше. Спасибо, что выслушали мои бессвязные речи. Уверен, что мне станет гораздо лучше». Я напомнил ему, что хотя такое опустошение мозга действительно приносит облегчение, но оставлять дело в данной точке означало бы, что базовая причина психоза ослаблена только временно. Мозг со временем вновь наполнится беспокойством и страхом.

Я предложил ему приехать в Нью-Йорк на доскональную консультацию в наш Фонд религии и психиатрии. Пояснил, что хотя начальный процесс излечения от страха опорожнил сознание и принес облегчение, как он только что испытал, но на следующем этапе надо будет получить ясное представление об исходной причине страха. В заключение будут предприняты конструктивные меры, чтобы научить его, как придать своему мышлению новое направление, исключающее те внутренние установки, которые вызывают нелогичные реакции беспокойства.

Он приехал на консультацию к нашей команде психиатров-пасторов и проявил такую готовность к сотрудничеству, что тревоги начали отпускать его. Корни страхов, уходящие в его детство, были отсечены. Здесь нет места для подробного описания всех психиатрических консультаций, данных нашими профессионально подготовленными специалистами, скажу лишь, что они проводились весьма скрупулезно, на высоком научном уровне и, по счастью, возымели свое действие.

Как сообщили специалисты из клиники, хотя пациенту и рекомендовано было продолжать длительную программу консультаций, но, по их прогнозу, он уже готов к следующему этапу — процедуре духовного оздоровления. Тогда я сообщил нашему пациенту, что в воскресные дни по утрам в церкви «Marble Collegiate» мы обычно устраиваем паузы, называемые нами «созидательная духовная тишина», и предложил приходить в церковь и участвовать в них. По сути, это своего рода сеансы групповой терапии, хотя участвуют в них сотни людей.


СИЛА СОЗИДАТЕЛЬНОЙ ДУХОВНОЙ ТИШИНЫ

В воскресенье утром я, как обычно, объяснял прихожанам оздоровительную силу созидательной тишины, заверив их, что если человек сознательно выкинет из головы свою проблему, бросив ее в «бассейн» духовной тишины, образующийся, когда сотни индивидуумов сосредоточиваются на молитве и созерцании души, то он получит облегчение и через веру свою будет исцелен.

И случилась удивительная вещь. Возможно, кое-кто назвал бы это чудом, но только не я. Ибо в течение многих лет мне доводилось видеть столь много случаев удивительных перемен в человеке силой созидательной духовной тишины, что для меня это вовсе не чудо, а скорее научное действие духовного закона на личность. Предварительно я вкратце обрисовал тому человеку суть принципа «оставь страх и допусти Господа», призывающего его сознательно и добровольно «оставить свой страх, дабы Господь принял его». Это показалось ему «сомнительным занятием, о котором он прежде не слыхивал», но я напомнил, что наверняка можно найти массу жизненно важных занятий в духовной практике, о которых ему тоже не приходилось слышать ранее. И если он овладеет новыми методами, доселе ему неведомыми, то сможет достичь новых личных качеств, которых так желал.

Во время паузы молчания, глубоко погрузившись в духовную атмосферу, тот человек, по его словам, ощутил «ошеломляющее чувство присутствия Бога». Его страх «казался ничтожным в присутствии этого потрясающего Присутствия». И тут, впервые в жизни, его озарила невероятная мысль, что он способен отбросить страх, и не когда-нибудь в будущем, а сейчас, немедленно, причем раз и навсегда. И тогда же, в паузе тишины, он произнес, обращаясь непосредственно к Господу: «Сейчас освобождаюсь я от своих страхов. Я Твой навеки. Благодарю Тебя, Господи, за то, что излечил меня сейчас», сделав ударение на слове «сейчас».

Мощный импульс новой мотивации, последовавший за чувством освобождения, так взволновал его, что он буквально ворвался в мой частный офис. «Он услышал меня! Он действительно услышал меня! Бремя страха снято с меня. Я отдал его Ему. Все закончилось. Никогда в жизни я не был так счастлив».

Покраснев, он в замешательстве умолк. «Не смущайтесь, — сказал я. — Это чудесно, не правда ли? Вот так иногда действует Господь. Обычно освобождение из долгого плена страха совершается не так стремительно, но временами оно действительно происходит внезапно, как в вашем случае, причем в обоих случаях переживание обновления одно и то же». Как бы там ни было, этот человек освободился от старых страхов, мучавших его долгое время. Он проникся энтузиазмом к своему бизнесу, к своей церкви, к своему Ротари-клубу, к своей общине. В нем пробудился интенсивный интерес ко всем аспектам жизни. Качество и энергия его духовного и интеллектуального энтузиазма были таковы, что, по-видимому, все его былые тревоги исчезли без остатка. Они не вернутся с течением времени. Этот случай показывает, что произойти может все что угодно, если сильно захотеть этого и предоставить энтузиазму шанс сделать так, чтобы это произошло.


СТРАХ УСТРАНИМ

Первое, что нужно знать о страхе, — это то, что он устраним. А нет ли у вас привычки, скажем, раздражаться? Раздражительность устранима. Вы можете избавиться от нее. Вы склонны впадать в депрессию? Депрессивные состояния устранимы. Все, действующее разрушительно на счастье и благополучие человека, все негативное, укоренившееся в его психике, может быть устранено. Зафиксируйте этот факт в сознании. Никогда не упускайте его из виду. Сколько бы тревог и забот ни донимало вас, всегда помните, что от них можно избавиться. Энтузиазм с его безмерной психической и духовной силой способен снять все страхи.

Не склоняйтесь к мнению, будто вы должны жить с чувством страха всю жизнь. Вам это не грозит. Страх устраним. Не допускайте мысли о неизбежности жить в постоянном страхе и тревоге лишь потому, что так жил кто-то из близких — отец, мать, дедушка или бабушка. В вас должно быть лишь то, что вы хотите иметь. Если вы пожелаете вечно терзаться беспокойством, то, возможно, так оно и случится. Но когда человек осознает, что страх искореним, и решает, положившись на промысел Божий, устранить его, тотчас начинается процесс избавления. Он включает описанные выше этапы плюс еще один фактор, очевидно, не пользующийся популярностью у нового поколения американцев, и фактор этот — самодисциплина. Имейте в виду, что сделать с собой абсолютно все, чего бы ни пожелали, вы сможете лишь в случае, если в вас есть то, что заставляет дисциплинировать себя соответствующим образом. И знайте: в вас дремлет сила самодисциплины в ожидании момента, когда ее начнут использовать.

В былые дни эта могучая способность, известная как сила воли, высоко ценилась в Соединенных Штатах. Обесценивание силы воли в наше время грозит появлением поколения американцев, охват невротических состояний у которого, вероятно, достигнет новых широт. Очевидно, раньше американцы были более нормальны в психологическом отношении. Одной из основных причин тому, возможно, является то, что их учили практиковать самодисциплину. Они верили, что любую угрозу их индивидуальности можно ликвидировать, а потому с Божьей помощью дисциплинированно принимались за ее устранение. Это не значит, что у них не было никаких тревог. Конечно же, они были.

Итак, снять беспокойство можно посредством обдуманного и интенсивного использования энтузиазма и самодисциплины. Как я указывал выше, чтобы проникнуться энтузиазмом, надо просто действовать с энтузиазмом. Или, что одно и то же, сменить беспокойство на энтузиазм, отказавшись от деструктивной эмоции в пользу эмоции конструктивной. Прямая фронтальная атака на слабое место личности, например на состояние беспокойства, может оказаться эффективной, особенно если она подкреплена верой. Но во многих случаях более надежный результат даст, вероятно, косвенная атака в форме процедуры замещения или психологического обхода.

Проиллюстрируем такой способ борьбы с тревожными состояниями историей человека, консультировавшегося у меня по поводу приступов беспокойства. Судя по его полному драматизма описанию своих переживаний, свою проблему он считал чрезвычайно острой, хотя мне она представлялась несколько менее серьезной. Он разработал подход к жизни по принципу «достать правое ухо левой рукой», что якобы гарантирует результаты, противоположные ожидаемым. Так закоренелый бейсбольный болельщик всегда ставит против своей любимой команды в полной уверенности, что тогда она непременно победит. У меня сложилось впечатление, что тревога этого человека по большей части обусловлена самонаведенной истерией. Но в любом случае его страдания были вполне реальными, и он имел право на облегчение.

Его замечания отличались крайним негативизмом, и он, казалось, постоянно ожидал, что вот-вот случится самое худшее. Однако даже в его негативизме, по-видимому, имелось слабое звено: как стало понятно, он в действительности вовсе не рассчитывал, что дела обернутся плохо. И здесь вновь была налицо любопытная причуда мышления: будто бы, если говорить о чем-то негативно, случится, скорее всего, противоположное. Вот и образовалась в голове у этого человека странная, конфликтующая смесь окрашенных тревогой идей. Испытывая перед ними страх, он, тем не менее, в них почти не верил. Но и частичной веры было достаточно, чтобы эти идеи овладели им. Результатом стало не только ощущение несчастья, но и огромная утечка психической энергии, которая могла бы быть направлена на конструктивные цели.

Я решил прописать ему косвенный метод атаки на тревогу. Вместо того чтобы побуждать его решительно ополчиться против своей тревоги, нанеся ей прямой удар, на чем он настаивал, я сказал: «Нет, нет, лучше так не делать. Давайте обманем тревогу, подойдя к ней со стороны ее слабого места. Если ваш страх действительно силен, последствия прямолинейного подхода могут вынудить вас отступить, признав поражение, а это может расхолодить вас. Поэтому лучше будем, как боксер-профессионал, танцевать вокруг соперника, держась вне его досягаемости и нанося ему удары, когда тот теряет бдительность».

Я расписал клиенту режим дня и пообещал, что при надлежащем его соблюдении тот может превратиться из помешанного на своем беспокойстве субъекта в практикующего энтузиаста. «И тогда, — заверил я его, — вы обретете счастье, о котором даже не мечтали, и ваши заботы превратятся в детскую игру. Вы станете справляться с ними с легкостью».


ПЯТИЭТАПНАЯ ПРОГРАММА АТАКИ НА ТРЕВОГУ

Если говорить конкретно, описанный мною метод состоит в следующем. Во-первых, пациент должен взять за правило внимательно прислушиваться к себе. Должен отмечать и тщательно анализировать все свои высказывания, чтобы получить полное представление о поразительном количестве постоянно произносимых им замечаний скорбного и негативного характера.

— Начинайте говорить не раньше, чем мысленно вслушаетесь в то, что собираетесь сказать, оцените и проанализируете это, — внушал я. — Вряд ли это доставит вам удовольствие, ведь вас ждет не приятное времяпрепровождение, а безжалостное открытие самого себя, но это будет первостепенный шаг. Выслушайте собственными ушами и всем мозгом весь тот унылый вздор, что несете целый день.

Во-вторых, он должен стать до конца честным перед собой и, услышав собственное негативное утверждение, спрашивать себя: «Я действительно искренне верю своим словам или просто изрекаю негативизмы, которым не придаю никакого значения? Если хочу, чтобы выиграли «Mets», почему бы мне не начать верить в их победу и о том же говорить вслух? И прекратить, словно ребенок, делать против них ставки в тщетной надежде, будто они выиграют за счет этого абсурдного принципа "от противного"».

В-третьих, он должен взять за правило говорить прямо противоположное своим обычным заявлениям и отмечать, насколько лучше звучат новые высказывания. Возможно, при этом он будет ощущать себя лицемером, но лицемерие не окажется для него чем-то новым. Не он ли много лет говорил совсем не то, что на самом деле имел в виду?

Продолжая практиковать эту новую для него технику, он почувствует воодушевление, слыша полные жизни, надежды и ожиданий собственные слова и мысли, пришедшие на смену прежним пораженческим высказываниям. И скоро обнаружит, что с ним происходит нечто действительно вдохновляющее, что-то вроде прилива динамичного энтузиазма. По мере освоения процедуры он в процессе личностных изменений осознает ценность честного аналитического «вслушивания», нового элемента в его речи.

В-четвертых, он должен следить за всем происходящим в ходе выполнения этой новой процедуры, внимательно отмечая и рассчитывая даже малейшие результаты. Если, к примеру, у него была привычка угрюмо произносить: «Сегодня все пойдет не так, как надо», то сейчас (ведь он уже отказался от негативизмов) ему следует говорить, что дела идут лучше, чем обычно. Он должен честно признать, что на самом деле и рассчитывал на благоприятный исход и что сейчас он уже не обманывает себя в отношении своих ожиданий и больше не боится надеяться на лучшее.

В-пятых, он должен ежедневно развивать в себе умение находить положительное в каждом человеке и в каждом поступке. Это один из самых воодушевляющих приемов, направленных на личностное развитие.

Я впервые узнал о нем от ныне покойного Гарри Бул-лиса, заметной фигуры в мукомольной промышленности Миннеаполиса. Гарри был подлинным энтузиастом, поразившим меня до такой степени, что я попросил его поделиться секретом своей счастливой натуры. «Давным-давно, — ответил он, — я решил вкладывать наилучшее из возможных значений в слова и действия любого человека, да и в любую ситуацию тоже. Разумеется, я не закрываю глаза на действительность, но в то же время всегда пытаюсь акцентировать все лучшее, ибо верю, что такая практика способствует достижению хороших результатов. И когда видишь это лучшее, то проникаешься энтузиазмом к людям, к своему делу, к церкви и ко всему прочему и начинаешь получать от жизни куда больше удовольствия, а из головы улетучиваются тревожные мысли. Фактически, я перестал испытывать беспокойство с тех пор, как начал практиковать эту вызывающую энтузиазм технику».


Я ЕДВА НЕ УШЕЛ ИЗ ЦЕРКВИ

Мне и самому нередко случается использовать этот принцип Гарри Буллиса. Вот только недавно я посетил утреннюю воскресную службу в одной из англиканских церквей Европы. Пастор, как видно, профессионал в своем деле, прочел хорошо продуманную назидательную проповедь, чем мне очень понравился. Чаще священники обходятся, как правило, чтением отрывков из Библии. Паства состояла по большей части из англичан, и я заметил в толпе немало энергичных молодых людей. Затем поднялся смахивающий на битника юноша и, к моему изумлению, принялся читать Священное Писание. В дополнение к свисавшим длинными прядями волосам его лицо обрамляла окладистая борода.

Я едва мог вынести подобное — слушать, как такой тип прилюдно читает величайшую Книгу в мире! Впервые в жизни я всерьез подумывал, а не уйти ли мне из церкви, тем более что сделать это было нетрудно, ведь я сидел в последнем ряду у дверей. Но тут мне вспомнился принцип Гарри Буллиса, и я решил, что чтение Библии кем угодно, пусть даже и таким на первый взгляд подозрительным субъектом, возможно, пойдет мне на пользу. И через силу стал убеждать себя, что, быть может, преодоление антипатии окажет на меня действие сродни духовной терапии. Мгновением позже я обратил внимание, что у того парня приятный мужественный голос, и неохотно вынужден был признать, что его манера чтения бессмертных слов производит глубокое впечатление, читает он с чувством и благоговением. Занимаясь поиском того, во что еще можно вложить положительное значение, я решил, что, пожалуй, стратегия действий у этого пастора получше моей; если и нам удастся привлечь к Церкви юных бунтарей, и из них, возможно, в конце концов, получатся настоящие люди. Как бы там ни было, та реализация принципа положительного значения улучшила расположение моего духа и способствовала распространению моих пылких чувств на все человечество.

Но вернемся к человеку, которому я предписал пятиэтапную процедуру атаки на мучавшую его проблему тревоги. Поверив в этот план и добросовестно приводя предложенные принципы в действие, он смог добиться реальных результатов. Однако далось это ему нелегко, ведь речь шла о почти полном изменении прежних психических навыков на противоположные. Позже он сообщил, что эта борьба за достижение нормального беззаботного состояния ума была «по-настоящему болезненной. Но чем больше я прилагал стараний, тем яснее видел возможность сбросить в конце концов ярмо тревоги со своей шеи. И каждый раз, одержав очередную, пусть и скромную, победу, я ощущал такое воодушевление, что нетерпеливо шел к следующей — пока, наконец, не начал действительно изменяться».

Несколько месяцев спустя мне случилось прилететь в тот город выступить с речью, а он должен был встретить меня в аэропорту. День выдался хмурый и пасмурный, но облака, казалось, рассеялись при появлении этого переродившегося человека. Он буквально заставил меня выкроить свободное время и прокатил по городу, демонстрируя его красоты. Затем отвез к себе домой и познакомил со своей женой, которую, как видно, обожал. Судя по их пылкому объятию при встрече, она отвечала ему тем же. К тому времени я настолько заразился его энтузиазмом, что тоже не ограничился рукопожатием и расцеловался с ней.

Перед нашим отъездом в гостиницу — где я еще не успел зарегистрироваться — его жена мягко спросила: «Не могли бы мы втроем прочесть Господу благодарственную молитву за чудесное перерождение мужа? Теперь он совершенно иной человек, и жизнь наша течет по-новому». И мы, молитвенно сложив руки, вознесли благодарение Богу за этого человека, избавившегося от страхов и тревог. Более трогательного переживания я не припомню. Позже, по дороге в город, он сказал: «Что меня действительно потрясло, так это чудо изменения».

Если вы проникнетесь энтузиазмом, и особенно энтузиазмом по отношению к окружающим, вам перестанет портить жизнь еще одна слабость — страх перед людьми, доставляющий немалое беспокойство многим из нас, хотя, возможно, лишь некоторые признают это.

Когда я в юности работал репортером в детройтской газете «Journal», мой редактор, Гроув Паттерсон, любезно проявил интерес ко мне, молодому человеку, сразу из колледжа попавшему в газету крупного города. Это был человек острого, восприимчивого ума. Однажды он пригласил меня в свой офис. Он всегда мог создать непринужденную атмосферу, хотя и был главным в газете, а его посетитель в моем лице занимал самое скромное положение.

— Норман, — сказал он, — мне кажется, вы ощущаете сильный страх и беспокойство. Вам следует избавиться от него. В конце концов, чего тут бояться? Почему вы, или я, или кто угодно должны красться по жизни, словно испуганные кролики? Господь наш говорит, что всегда пребудет с нами и поможет во всем. Так примите же эти слова как должное, поднимите голову, взгляните миру в лицо и ударьте по нему как следует! И, ради всего святого, не бойтесь никого и ничего!

Я помню эту сцену в офисе «Journal» в старом Детройте на Джефферсон-авеню во всех подробностях, словно она произошла вчера.

— Ну, — сказал я, — это уж чересчур. Как можно прожить жизнь, не боясь никого и ничего?

Он сел, закинул ноги на стол и наставил на меня свой длинный указательный палец, вымазанный в чернилах. Кажется, чернила были на пальце Гроува всегда, и когда он им указывал на тебя, впиваясь в лицо своим пронзительным взглядом, ты весь обращался в слух. — Слушайте, — сказал он, — и я расскажу вам, как. «Будь сильным и отважным; не бойся... ибо Господь, твой Бог, пребудет с тобой, куда бы ты ни шел». Просто положитесь на это обещание, — добавил он, — и не забывайте, что его дал Тот, кто не оставляет в беде никого и никогда.

Это был разумный совет, и мне он был нужен, ведь я с раннего детства боялся людей. А кое-кто из них внушал мне благоговейный трепет.

Мой отец был священником, и священнослужителям его ранга нередко приходилось менять церкви. Каждую осень в сентябре церковь выносила на голосование вопрос, оставлять или нет священника на следующий год. Обычно епископ назначал пастора сроком только на один год. При такой системе благополучие священника всецело зависело от прихоти паствы, чья поддержка легко могла обратиться во враждебность, особенно если она была инспирирована кем-то, желавшим манипулировать ходом дел. И весьма часто так оно и бывало.

Живя в таком климате неуверенности, я испытывал трепет перед некоторыми представителями руководства церкви, с тревогой следя за любыми проявлениями одобрения или недовольства по поводу служебных качеств моего отца. Помню, как, сидя в церкви на утренней воскресной службе, я вглядывался в их лица, пытаясь определить, нравится ли им его проповедь. Моего отца, человека с прекрасным воспитанием, мало заботило мнение этих важных шишек, но меня оно беспокоило очень сильно. И в последующие гиды это беспокойство по поводу того, как я выгляжу в глазах окружающих, изрядно тяготило меня. В свое время я преодолел его. Но в детстве мистер N или миссис NN повергали меня в трепет. Вот я и смотрел на людей с некоторой опаской.

Да и у моего отца была привычка, определенно не помогавшая мне преодолеть страх перед людьми. Когда мы приезжали в новую общину, он, представляя мне выдающихся членов церкви, обычно добавлял: «Это крупный банкир», или «Это видный юрист», или «Это крупный бакалейщик в своем городе». Такого рода представление наводило меня на мысль, что в присутствии этих «больших» личностей я должен трепетать. И мое и без того гипертрофированное чувство страха только усиливалось.

Да и в школе я терялся перед чересчур активными, нахальными, горластыми учениками, которые, казалось, могли многословно рассуждать на любую тему в любое время дня и ночи. Что до меня, то я был застенчив и скрытен и по большей части молчал. Предметы я знал, но отвечал на уроках немногословно. Стоило кому-то из одноклассников засмеяться или даже просто улыбнуться во время моего ответа, как я мгновенно застывал. А потому мысленно пасовал перед этими самодовольными соучениками, во всем проявлявшими такую самоуверенность, словно у них готов ответ на любой вопрос. Будучи убежден в превосходстве их способностей над моими, я испытывал робость перед ними. С выгодной позиции прожитых лет я иногда спрашиваю себя, где они сейчас. По сути, я даже забыл, как их звали. Ни об одном из них я практически ничего и никогда не слышал. Как видно, они исчерпали свои небогатые ресурсы еще в школе.

Но мне действительно было трудно преодолеть свой страх; этот благоговейный трепет перед теми, кто знаменит, при деньгах или на высоком посту. Я чувствовал себя подчиненным и неадекватным в присутствии любого, кто открыто демонстрировал свой вес. И потому Гроув Паттерсон, поставив меня перед неоспоримым фактом — необходимостью избавиться от чрезмерной боязни людей, задел мое больное место. Наша беседа в редакции заставила меня по-настоящему решиться перебороть себя и перестать робеть перед первым встречным.

Но даже и в ходе работы над этой книгой был один эпизод, который показал, что мне не мешало бы более добросовестно практиковать принцип «не бояться никого». Однажды мы с женой Рут выехали из нашей фермы и направились в Сиракузы, штат Нью-Йорк, где мне предстояло выступить перед собранием ассоциации взаимопомощи посредников. Наш маршрут протяженностью свыше двухсот пятидесяти миль пролегал по парковой дороге «Taconic» и по скоростной автостраде Нью-Йорка.

Съехав с автострады, мы остановились на заправочной станции, где нами занялся молодой человек весьма представительного вида. Даже своими замечаниями о погоде он уложил меня на лопатки, доказав, что мой прогноз никуда не годится. Решив, что спорить тут не о чем, я почел за лучшее прекратить дискуссию. Пока наполнялся бензобак, он поднял капот нашей машины проверить уровень масла, воду и аккумулятор. «Ну, брат, — воскликнул он, — надо что-то делать с ремнем вентилятора, да и с этими двумя ремнями тоже».

Если и есть что-то, о чем я не знаю абсолютно ничего, так это то, что находится под капотом.

— А что с ними такое? — обеспокоено спросил я.

— Ну как же, — сказал он, — взгляните, вот здесь на этом ремне потертость. К нам с автострады заворачивают машины, так у них, бывает, эти ремни натянуты так туго, что часа два провозишься, пока их снимешь. А эти ваши наверняка соскочат в момент.

Я посмотрел на ремни. Насколько я мог судить, с ними было все в порядке, но его тон был столь непререкаем, что я почувствовал прилив благоговейного трепета и не нашел что ответить. Решив, что он, должно быть, знает, что говорит, я сдался. Он отогнал автомобиль в сторону и принялся снимать все ремни. Рядом я заметил еще одну машину, с нее тоже снимали ремни. Я не знал, что предпринять, и терзался сомнениями; смалодушничав, я спросил человека внутри станции: «Вон тот парень знает, что делает?»

— О да, — ответил тот, — он в точности знает, что делает.

— Но, на мой взгляд, — сказал я, — ремни вполне в норме.

— Если он говорит, что ремни не в порядке, значит, так оно и есть, — отвечал собеседник. Его слова доконали меня окончательно.

Тут подошла моя жена и поинтересовалась, что у нас происходит; я изложил ей суть дела. Она спросила совсем по-женски: «А что с этими ремнями не так?» Моя супруга — женщина здравомыслящая, и ее не так-то легко обескуражить.

Я неуверенно сказал: «Этот юноша знает толк в ремнях и говорит, что наши того и гляди сорвутся. Он говорит, что у машин, заезжающих сюда с автострады, ремни туго натянуты на мотор, поэтому нам нужно заменить свои ремни на новые».

Она увидела, что он уже снял оба ремня. Осмотрев их, она заявила: «Ремни целые. Это вымогательство. Будьте добры, установите их на место».

Признаюсь, меня такой безапелляционный выпад привел в замешательство, и я отошел в сторонку купить газету. Вокруг жены уже собрались трое из четверых работников станции, и она очень вежливо, но твердо сообщила им, что это мошенничество. Действительно, с этими старыми ремнями не было проблем — если быть точным, то ни разу за все десять тысяч миль пробега с момента установки их на машину. А этот напористый, нахальный и, надо прямо сказать, «сомнительный» юноша благодаря воинственной, заносчивой манере демонстрировать свою компетенцию едва не всучил мне по сути ненужные ремни. Я слегка оробел перед его позицией всезнайки, и мой прежний страх перед людьми вновь дал о себе знать. Но на мою жену его манера не произвела ни малейшего впечатления; ей подавай одни лишь факты. У тех, кто придерживается рационального мышления и прислушивается только к фактам, страх перед людьми исчезает.

А потому никогда и никого не бойтесь: ни мужа, ни жены, ни (Бог вам в помощь) ваших детей; ни босса, ни шумливой важной персоны. И, конечно же, наилучший способ достигнуть этого — это любить людей и всегда видеть в них только лучшее. Вы начнете проникаться к ним энтузиазмом, и по мере его усиления будет происходить нейтрализация вашей робости, вашего страха перед другими и вашего беспокойства о том, что эти другие думают о вас. И потом, когда вас перестанут занимать мысли о самом себе, вы благодаря своему доброжелательному отношению к людям начнете относиться с большим энтузиазмом к самой жизни.

Внимательное изучение болезни беспокойства и страха во многих случаях позволяет вскрыть чрезмерную занятость самим собой. Беспокойство заранее предполагает весьма ранимую самооценку, в которой присутствует мрачное предчувствие в отношении себя и своих близких. Чем сильнее индивидуум срастается с этим ощущением, тем острее, по-видимому, становится чувство беспокойства. Вот почему отказ от привычки беспокоиться должен привести к выходу за рамки своего «я».

И тут на первый план выступает энтузиазм как один из наиболее эффективных механизмов развития возрождающейся личности. Замкнувшегося в своем «я» индивидуума мало заботит мир вокруг него. Нервно пробегая глазами страницы ежедневной газеты, он остается в неизменной уверенности, что дела идут все хуже. Но его интерес к социальным вопросам преходящ, незначителен и слаб. Главная его забота — как события могут повлиять на него лично. Вот он и уделяет внешним условиям лишь фрагментарное внимание, продолжая маяться и изводить себя в путанице забот, занимающих его мысли. И если такое беспокойство будет непрерывно расти, результатом может стать фактически удушение личности.


ПОДДАЙТЕСЬ БЕСПОКОЙСТВУ, И ВЫ НАЧНЕТЕ ЗАДЫХАТЬСЯ

В английском языке слово worry (беспокойство) восходит к древнему англо-саксонскому глаголу wyrgan, означающему «задыхаться» или «испытывать удушение». Если бы кто-то схватил вас обеими руками за шею и сжал ее изо всех сил, тем самым перекрыв кислород, вы бы мгновенно испытали то, что вы постепенно делаете с собой, постоянно поддаваясь приступам беспокойства. Своим беспокойством вы по сути удушаете собственные творческие силы. В старинной англо-саксонской иллюстрации тревога изображалась в виде громадного злого волка с сомкнутой на шее человека пастью.

Освобождение от беспокойства — вот что призвана дать вам эта книга. Даже более чем освобождение, в ней предлагается позитивное лечение в виде жизнеутверждающего энтузиазма, способного наделе унять тревогу.

Такие возможности энтузиазма проиллюстрируем на примере вдовы, чья привычка беспокоиться по любому поводу не имела возможности проявиться, пока ее муж был жив. Но после его кончины ощущение беспокойства взяло верх. Вскоре она оказалась в тисках серьезной реакции страха. Ее муж оставил ей умеренное наследство, достаточное для комфортной жизни при наличии некоторой расчетливости. Но она боялась принимать решения, ведь до сих пор этим почти всегда занимался ее муж. Она зависела от мужа во всем, что касалось принятия решений. Она сказала мне, что заболела беспокойством. Я ей поверил, ведь чувство страха и в самом деле может довести человека до болезни.

Во время консультаций я пытался заменить в ее сознании привычку во всем полагаться на сильного мужа привычкой полагаться на Бога. Но поскольку ома не была глубоко верующей, ей не удавалось преодолеть свой страх с помощью внутренней убежденности. В итоге ее все глубже затягивало всеобъемлющее состояние тревоги.

Однажды в полдень я проходил по коридору гостиницы «Commodore» в Нью-Йорке, направляясь на еженедельное собрание Ротари-клуба, и тут заметил ее; она сидела у входа в столовую клуба, устремив печальный взгляд в пространство перед собой. В ответ на мой вопрос она сказала, что приходит сюда каждый раз в дни проведения собраний клуба, потому что «Билл никогда не пропускал ни одного собрания, а я просто сижу здесь, в коридоре около зала заседаний, и думаю о нем. Но что еще мне остается делать, доктор Пил? У меня так тревожно на душе. Мне ни до чего нет дела. Жизнь окончена». И опять безрадостная жалоба: «Я просто заболела беспокойством».

— Послушайте, Мэри, — сказал я, — мы собираемся кое-что сделать для вас, так что просто посидите здесь, пока собрание не закончится. А потом мы с вами побеседуем. Я не намерен оставаться в стороне и не позволю вам, сильной, умной женщине, продолжать паниковать из-за приступов беспокойства. И еще я в точности скажу, с какими словами обратился бы к вам Билл. Я прекрасно знаю вас, а Билла знал даже лучше. Поэтому просто дождитесь меня.

На протяжении всего собрания я прокручивал в голове эту проблему. Та женщина обладала энергией и скрытым резервом энтузиазма. Я решил испробовать энтузиазм как лекарство от ее страхов, чувствуя, что это могло бы стимулировать ее способность обрести веру, сошедшую на нет после смерти ее мужа.

В клубе я случайно увидел знакомого, возглавляющего крупное агентство по предоставлению социальных услуг бедным и немощным. Я спросил его:

— Джерри, вам для работы не нужны новые сотрудники?

— Конечно, нужны; у нас нехватка рабочих рук. Но мы уже выбрали весь бюджет и никого больше принять не можем.

— Ладно, а не могли бы вы привлечь к делу способную, умную, правда, неподготовленную женщину под пятьдесят, и она будет работать даром?

— Эх, знаю я таких работников: пару часов в неделю между партиями в бридж, и все ради ханжеского благочестия. Нет, спасибо.

Но я заверил его, что эта дама будет работать все пять дней в неделю в первой половине дня с девяти до часу. С видимой неохотой он сказал:

— Ну ладно, присылайте. Но если она не будет отрабатывать положенное время, держать ее не стану. Мне нужны люди, действительно работающие, а не сердобольные типы, тешащие себя мыслью, что они творят добро.

Вернувшись в коридор, где ждала Мэри, я сказал: «А теперь, пожалуйста, идите в мой офис при церкви "Marble Collegiate". Встретимся там через час. Но я бы хотел, чтобы вы прошли до церкви пешком. Никаких такси или автобусов. И постарайтесь держать темп ходьбы около четырех миль в час, то есть идти вам придется довольно энергично. Такую скорость доктор Пол Уайт рекомендует всем, кто совершает прогулки, чтобы избежать сердечного приступа».

— Но я не привыкла ходить, — воскликнула она в изумлении. — И какая разница, на чем я доберусь до вашего офиса?

Я заверил женщину, что в моей просьбе есть резон, и получил от нее обещание идти пешком.

Она появилась в офисе час спустя, и я впервые увидел на ее щеках румянец.

— Удивительно, но мне и вправду сейчас лучше, так хорошо я не чувствовала себя уже многие месяцы, — сказала она. — Такой свежий прохладный день, и это синее небо над головой, и разноцветные витрины магазинов — все просто восхитительно.

— Вы ведь не останавливались поглядеть на витрины? Мне хотелось, чтобы вы всю дорогу прошли, не сбавляя темпа, четыре мили в час, — сказал я.

Она решительно заявила, что так и поступила.


ПРОГУЛИВАЯСЬ, ИЗБAВЛЯЙТЕСЬ ОТ ТРЕВОГ И ЗАРЯЖАЙТЕСЬ ЭНТУЗИАЗМОМ

— Почему вы так настаивали, чтобы я шла пешком? — спросила она.

Я рассказал ей о моем старинном приятеле, ныне покойном докторе Генри К. Линке, практикующем психологе. Когда к нему приходил снедаемый беспокойством пациент, перед началом собеседования доктор Линк нередко просил такого человека энергичным шагом трижды обойти квартал. Этот путь составлял что-то около полумили. Доктор Линк объяснял, что наш мозг состоит из верхнего и нижнего отделов и что за наше беспокойство отвечает верхний отдел, тогда как нижний управляет моторной реакцией. «И вот, — говорил он с улыбкой, — когда пациент отправляется на прогулку, он заставляет работать нижний отдел, приводящий в движение ноги, и таким образом снимает с верхнего отдела напряжение, создаваемое тревожными мыслями». Он считал, что так проще «спроваживать заботы».

Мой приятель Эрнест Зингг из Берна, Швейцария, с которым я нередко совершал прогулки в верхних Швейцарских Альпах, дал мне статью доктора Феликса Эша, медицинского комиссара города Берна, озаглавленную «Walking — as a Cure». В частности, там было сказано: «Ходьба не только активизирует циркуляцию крови, она также ускоряет и делает более интенсивным дыхание и способствует поглощению большего количества кислорода... Тело прогуливающегося абсолютно свободно, только ноги периодически касаются земли и вновь отрываются от нее... Ни в какой другой позе циркуляция крови не бывает настолько незатрудненной... Вдобавок ходьба приводит в действие и гармонизирует целый спектр больших и малых мышц... Их "юритмика"... посылает кровь к сердцу, ибо сердечные клапаны разрешают только это направление... Вместе с оздоровляющим воздействием ходьба уравновешивает крупные и мелкие душевные заботы и конфликты... Удаляясь от дома, вы с такой же легкостью удаляетесь и от невзгод нашего мира. Перспективы, "далекие горизонты" позволяют привести в лучшее соответствие личные обиды с ворохом печалей мира... Прогулка пешком, в гармонии с природой, нередко заменяет визит к психиатру».

— Итак, Мэри, — сказал я, — вам нужно побольше физической активности, и я рекомендую прогулки. Но во время прогулки не просто ходите, а прогуливайтесь по-настоящему. И возьмите за правило прогуливаться ежедневно — и в дождь, и в зной.

Я предложил методику, которую многие находят крайне полезной, да и сам я часто прибегаю к ней. Она состоит в сопровождении энергичной ходьбы чтением определенных библейских текстов. Глубоко дыша, произносите, скажем, следующее: «Да благословит Господь мою душу; и все, что есть во мне, да благословенно будет Его святым именем». Или такое: «Возведу взор свой к горам, откуда идет мне помощь».

Результатом произнесения таких пассажей в ритме ходьбы будет повышение интенсивности кровообращения, поднятие тонуса всего организма и мышления. Я заверил ее, что такая практика вызовет в ней прилив энтузиазма, поможет унять тревогу и повысит ее способность укрепиться в вере.

Тут я подчеркнул, что именно через обновленную веру для нее наступит реальное освобождение от тревог. «Все усилия направлены на то, чтобы раскрыть, освободить и укрепить вашу подорванную способность верить. Тогда вы обретете нормальную, созидательную и даже счастливую жизнь».

Затем я сказал, что подыскал для нее «занятие» в агентстве, и далее проинформировал ее, что она, как я пообещал работодателю, должна явиться на рабочее место, в соответствии с оговоренным графиком, уже на следующий день. Это было для нее шоком. По утрам она «медленно запрягала», и являться в офис к девяти утра означало для нее необходимость радикально изменить образ жизни. В ответ на это возражение я не стал ее утешать, а лишь заметил, что «радикально новый образ жизни» и составляет неотъемлемую часть курса лечения от тревожности. Была ли тому причиной встряска от энергичной ходьбы, перспектива обретения новой жизни или все вместе, но она согласилась работать в агентстве на оговоренных условиях. И на следующий день, едва часы пробили девять, появилась в офисе.

Пару недель спустя мой приятель позвонил мне и сообщил: «Эта леди — редкая находка. Она осваивает сферу нашей деятельности и берется за работу с энтузиазмом. Она проявляет теплые человеческие чувства к тем несчастным, с которыми мы работаем. И помогает им с готовностью, какую так редко видишь у профессиональных работников социальной сферы».

Думаю, нет нужды описывать последующие события, можно лишь добавить, что все сознание этой женщины прониклось мощным и живительным энтузиазмом. Когда это произошло, молитва обрела для нее значимость, и сейчас она заявляет: «Я на пути к постижению той веры в Господа, о которой вы говорили».


РЕЦЕПТ РЕШЕНИЯ ПРОБЛЕМЫ БЕСПОКОЙСТВА

В конспективном изложении предлагаемый метод терапии проблемы беспокойства выглядит следующим образом:

1. Практиковать энергичную ходьбу.

2. Участвовать в организованной гуманитарной деятельности.

3. Развивать пробудившееся участие, и даже любовь, к обездоленным.

4. Найти в молитве новое значение и ощутить истинную реальность присутствия Бога.

Все эти факторы положили начало развитию целительного энтузиазма, который вывел эту женщину из гнетущего состояния беспокойства, угрожавшего ее будущему; и он был эффективен и в других случаях.


ЭНТУЗИАЗМ ПРЕВРАЩАЕТ ТЯЖЕЛЫЕ ВРЕМЕНА В ХОРОШИЕ

Я гостил в доме у моего приятеля, доктора Георга Хеберлейна, главы крупной текстильной компании «Heberlein» в Ватвиле, Швейцария. За обедом Георг спросил у меня, как называется моя новая книга. Когда я ответил, что ее название «Источник жизненной силы», он одобрительно отозвался о теме книги, заметив, что она имеет огромное значение для любого, кто действительно хочет найти себя в этой жизни. Преуспевающий промышленник, он не понаслышке знает, какую жизненно важную роль энтузиазм играет в успехе или неудаче. Его зять Марк Каппис, энергичный молодой человек, чье полное энтузиазма участие в бизнесе и благотворительности говорит о нем как о будущем лидере, тотчас подтвердил, что по-настоящему увлеченному человеку приступы беспокойства не страшны. Марк рассказал, как он со своей молодой женой Бриджетт прибыл в Нью-Йорк прокладывать собственный путь в чужой стране: изучить английский, завести друзей и таким образом подготовить почву для их ответственного международного бизнеса. День за днем, пока продолжался спад в экономике, Марк топтал тротуары Нью-Йорка в поисках работы, которую он стремился получить самостоятельно, без покровительства и протекции. Слава Богу, есть еще в мире такие молодые люди. Наша пара жила в дешевых двухкомнатных апартаментах, используя в качестве обеденного стола упаковочную коробку.

— Вы не опустили рук в те трудные дни? — поинтересовался я.

— Те дни вовсе не были трудными, — дружно воскликнули Марк и Бриджетт. — Нам было весело. Это было потрясающе — жить и видеть свое будущее прямо перед собой!

— И с чего нам было тревожиться? — добавил Марк. — Видите ли, мы были в восторге и от жизни, и от Соединенных Штатов. Нам нравились местные люди. Все вокруг мы воспринимали с энтузиазмом, и, разумеется, места для беспокойства просто не было.

В этом как раз и заключается суть дела. Всегда сохраняйте энтузиазм, и никакие заботы не будут вам страшны.

Однажды вечером я в компании с Джоном Робисо-ном ехал на машине из Колумбуса в Финдли, штат Огайо, где мне предстояло выступить с речью. Я обратил внимание на мягкий, но достаточно яркий свет фонарей на столбах рядом со многими фермерскими домиками, мимо которых мы проезжали. Джон, имеющий контакты в электрической компании Колумбуса и Южного Огайо, объяснил, что горят ртутные лампы. В сумерках они зажигаются автоматически и автоматически выключаются с рассветом. Такое охранное освещение снимает с плеч фермера беспокойство о возможном нашествии незваных ночных гостей.

Этот эпизод сродни притче. Ведь, как известно, любой человек, поддерживающий в своем сознании огонь энтузиазма, тем самым рассеивает тьму разума, и которой растет тревога. Надо помнить, что беспокойство и энтузиазм не могут занимать один и тот же разум одновременно. Они абсолютно несовместимы.

Подвел итог сказанному достопочтенный Дэн Лиу, начальник полиции в Гонолулу, не так давно большинством голосов признанный самым популярным человеком Гавайских островов. Этот начальник выразился без прикрас: «Благодарение Христу, мне никогда не было дела ни до каких забот, ведь я всегда торчал в гуще своих профессиональных опасностей». И это верно, духовный энтузиазм исключает беспокойство.

Мне всегда нравилось это известное и полное убежденности высказывание Виктора Гюго: «Сделав все, что в ваших силах, ложитесь и засыпайте. Господь бодрствует».

У одного врача есть своя неплохая идея. Он советует пациентам прочитать молитву, а затем добавить: «Всем заботам спокойной ночи. Увидимся утром».

Я же могу добавить вот что: развейте в себе, хотя бы отчасти, настоящий энтузиазм, и тогда никакая забота не потревожит вас утром. Но если она и появится, вы всегда сможете управлять ею. И не забывайте этих потрясающих слов из Книги Пророка Исайи (35:4): «Скажите робким душою: будьте тверды, не бойтесь».

(Норман Винсент ПИЛ "Энтузиазм ведёт к улучшениям")

КОНЕЦ ЦИТАТЫ___________________________